"ГРЕЗОФАРС" ИГОРЯ СЕВЕРЯНИНА
(Журнал «В мире книг»)


Игорь Северянин – псевдоним поэта Лотарева. Он родился в 1887 году в Петербурге, а учился в реальном училище в Череповце. По материнской линии Северянин – дальний родственник Фета.
Свои первые стихи Северянин опубликовал в 1905 году, а спустя семь лет он имел все основания оказать о себе такие слова:

«Я – гений, Игорь Северянин,
своей победой упоен:
я повсеградно оэкранен!
я повоесердно утвержден!»

Так оно и было. Северянин был намного популярнее Блока, Хлебникова, Брюсова, Маяковского. Его избрали королем поэтов и вскоре... забыли.
Мир, воспеваемый поэтом был мимолетен, непрочен, хрупок. Он промелькнул в отблеске зеркальных лифтов и растворился, как газовый шлейф ранних авто. Ныне это "ретро", что-то в стиле фильма Н.Михалкова о Вере Холодной, и вот что странно: чем-то он дорог нам, этот беззащитный, недолговечный и такой далекий миф начала нашего, ныне уходящего века.

«Это было у моря, где ажурная пена,
где встречается редко городской экипаж...
Королева играла в башне замка Шопена,
и, внимая Шопену, полюбил ее паж».

В исполнении Вертинского этот "грезофарс" дожил до наших дней, и, вероятно, его будут вспоминать наши дети и внуки, оглохшие от металлического рока.
Русская действительность того времени была совсем не похожа на стихи Игоря Северянина, но киномечта, некий миф, поэтическая греза о беззаботном царстве праздника и любви – это оттуда. У каждого века есть свой поэтический земной рай. В ХVIII веке поэт Тредиаковский написал роман в стихах "Езда в остров любви". На этом острове не было никого, кроме любящих и влюбленных и не было других проблем, кроме любовных мук. Десять лет стихи Тредиаковского читали и переписывали в тетрадки влюбленные, а потом забыли.
Такую же, страну любви создал в поэтическом воображении Игорь Северянин. Была ли она в действительности? Да, была, поскольку мечта есть тоже действительность.
Молодые люда довоенного времени в упоении скандировали такие стихи:

«Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.
Сударышни, судари, надо ль? Не дорого – можно без прений...
Поешь деликатного, площадь; придется товар по душе!..
Сирень – сладострастья эмблема. В лиловоизнеженном креме
Зальдись, водопадное сердце, в .душистый и сладкий пушок...
Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей богу, похвалишь, дружок!»

Оставался год до начала мировой войны, впереди был голод и картофельные очистки как лакомство, но "мороженое из сирени", пережив две мировых войны, все же осталось – не еда, не лакомство, а поэтическая греза Игоря Северянина.
Поэта так часто, так много ругали за отрыв от действительности, что невольно хочется спустя сто лет похвалить Северянина за это страшное злодеяние. Он подарил читателю свою поэтическую мечту, заставил в нее поверить, создал праздничный феерический мир, поэтический остров радости. Ведь не ругаем мы французских художников Буше и Ватто за их праздничные полотна, где только любовь и счастье.
Как отдыхает взор человека, когда он видит зимой тепличную розу или экзотическую комнатную птичку, или редкую ювелирную шкатулку. Никто не требует, чтобы тепличные розы украшали газоны, а канарейки возились в пыли вместе с воробьями. Все понимают, что это искусственное, редкое, уникальное, за что и ценят.
Поэзия Игоря Северянина – такая редкость. Она прекрасна своей уникальностью, искусственностью, хрупкостью. Это лишь одна грань, но она сияет и переливается своим единственным спектром.
С непринужденной легкостью поэт сумел вплести в свой изысканный витраж арматуру века. Здесь есть и сирень, и бензин.

«Элегантная коляска, в электрическом биенье,
элластично шелестела по шосейному леску...
Хохот, свежий точно море, хохот жаркий точно кратер,
лился лавой из коляски, остывая в выси сфер.
Шелестел молниеносно под колесами фарватер,
и пьянел вином восторга поощряемый шофер».

Часто забывают, что лучшие стихи Северянина написаны в молодости от 18 до 25 лет. Он прожил 56 лет. Умер на чужбине в 1941 году, как и все русские поэты в эмиграции, тоскуя по родине. Когда говорят, что поэзия – удел молодых, это верно по отношению ко многим. Есть, конечно, исключения: Гете, Фет, Тютчев, Державин: они в преклонные годы создавали гениальные вещи; и все же энергия, свежесть, оптимизм, радость – все это так естественно в молодости. Северянин был молод в самом лучшем смысле этого слова. Но с годами это состояние восторга перед жизнью как бы законсервировалось, превратилось в крикливый манифест, потеряло свою естественность, превратилось в позу. Ему перестали верить.
Велимир Хлебников на два года старше Северянина. Тем не менее Северянин – его учитель. Как стремительно, даже не будучи популярным у массового читателя, Хлебников распространил свое влияние на все поэтические школы и направления вплоть до нашего времени. Сейчас трудно себе представить, что и Маяковский начинал как ученик Северянина, и тем не менее это так. Молодой, вечно молодой Северянин – патриарх и основоположник русского футуризма. Так что же оставило Северянина далеко позади от своих великих учеников?
Есть очень редкие и по-своему цельные натуры, не поддающиеся влиянию времени. Они восходят на вершину своей славы, своих возможностей где-то в ранней молодости, а затем время прекращает для них свое движение. Парадоксально, что именно поэтому они быстрее стареют, вернее устаревают. Остановившееся новаторство становится архаизмом.
В чем-то сходную трагедию пережил замечательный предшественник Северянина Бальмонт. Вырвавшись далеко вперед на гребне поэтических аллитераций, он остановился в развитии и уже не замечал стремительного обгона на поворотах.
Так сам себя загипнотизировал Игорь Северянин новыми созвучиями, редкими по тому времени словами индустриального лексикона, дерзким противоборством мечты с действительностью и на редкость удавшимся ему соединением несоединимого – бензина и розы. В жизни такое сочетание ужасно, в поэзии восхитительно, ибо поэзия, по словам М.Ломоносова, есть "сопряжение далековатых идей".
Хотя впереди была половина жизни, в 28 лет поэт написал свой дерзкий поэтический манифест "Ананасы в шампанском" – поэтически это была лебединая песнь Игоря Северянина. Прежняя безмятежность исчезла, появился трагический надлом, ясно обозначилась роковая черта, отделявшая поэта от будущего.

«В группе девушек нервном, в остром обществе дамском
я трагедию жизни претворю в грезофарс...
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы – в Нагасаки! Из Нью-Йорка – на Марс!»

"Розирис" – так назывался цикл стихов, куда входило это стихотворение. Это соединение Озириса и розы, Озирис, воскресающий и умирающий бог Древнего Египта, роза – символ трепетной и мгновенной увядающей красоты.
Такова поэзия Игоря Северянина. Она отцвела мгновенно и теперь вечно возрождается в новых эпохах.

Hosted by uCoz