Журнал ПОэтов № 2, 2000

Журнал ПОэтов № 2, 2000.

Созвездие весны. Первый всемирный день поэзии в Театре Юрия Любимова на Таганке.

Презентация «Созвездия весны» в Министерстве культуры РФ. Фотохроника ТАСС

---------------------------------------------------------------

Борис Лежен

(Париж)

– Ангел знал… –

Медленно вот-вот остановится перегруженный автобус

Навьюченное животное взбирается на склон. Громоздятся

по краям заснеженных пространств собранные из блоков

бетона постройки Четырёхугольно перекликаясь

Глядя в окно ангел Габриэль отмечал повороты

проверяя верность пройденного пути оставшееся до встречи

с его двоюродными братьями время

Одна клеточка раэлинеенной страницы зимнего пейзажа

свежезатушевана Сара мать Исака и Александра умерла

этой ночью

Ангел знал когда полгода тому назад наместник разрешил

наконец покинуть страну семье Семена Сара заболела От

неверия в избранное Страха от предстоящего Просто случайно

В двухкомнатной квартире толпились люди Навстречу Габриэлю

поднялся из-за наспех приготовленного стола его брат

Исак развозчик молока Неловок Как быть с руками без

наполненных мехов и осла Младший брат Александр подросток

любимец матери у него тонкие черты лица Волнуясь заикается

Семен заслуженный сапожник хромает после ранения Избегая

смотреть в ангельское лицо благодарит за присутствие

Тогда ангел Габриэль произнёс тихо нараспев:

будем радоваться все радоваться радуйся Сара

Мужчины подняли гроб с телом Лом без лифта лестничная

клетка тесна С трудом покойницу вынесли держа вертикально

– Род-дом –

Тужтесь!

Тужтесь, Ева!

Сильней!

Разрыва не будет!

Скорей!

Сиюминутно родился переполнен род-дом

В эти первые годы любви в белых камерах птицах

сквозь льдинки взлетают деньки

на белом мечутся

хвосты пурпурных лисиц

вслед второпях прилетевших звезд

на черном освобожденных матриц

Мэри акушеркой связала пупок переговариваясь пальцами вяжет

чулок из шерсти белых овец В палате уже выпал снег и потеплело

сейчас Собрав крови пригоршню Мэри плеснула её в снег

разлились карпы форели Почки на ветви радостно сели: шепчут

сыну качаясь – сей знак менять свитки и книги на рыбьих мальков

бросить после улов в океана альков

рыбьим боком

мелькнёт серебро

от плеска слова

в глубоком бездонно

– Весенняя поэма –

Нас –

больше десяти

погруженных в сон

на скале

скрытой мраком

ночным

услышав

зов далёкий

двое

мужи женщина

встают

дорогой петлистой

подымаясь

меж камней

нависших опасно

до источника

воды чистой

найдя место

себе (многие

звери и люди

пьют и уносят

воду с собою)

смывают пыль

дорожную

что сжигает

тело до черноты углей

белизны костей

водой наполняют

чаши

из камня прозрачного

на плечах несут

тропой горной

зов молчаливый

слышен сильней

видны

на досках грубых

врытых в землю

тела

гвоздями прибитые

безжалостно

лица их упали

на грудь

под грузам смерти

женщина смывает

сгустки крови

с рук и ног

казнённых

кровавый пот

стирает с тел

мужи жена

друг на друга

смотрят

взглядом полным

любви

избегают в страхе

в лицо глядеть

тому, чья

голова покрыта

мешком холщовым

муж инструментом

нехитрым

гвозди вырвать

пытается

вбитые намертво

ноги казнённого

освобождая

невольно узрел

лицо

именем бога

названного

взгляд орбит

без глаз

унесенных птицами

улыбки широкой сияние

света блаженства печать

– Серафим –

Отдернув занавеску в углу комнаты – увидел стоящую прямо

покойную Сару Драпирована одним куском блестящей ткани

Неуклюжие складки падают вниз Подколотая булавками материя

подчеркивает тяжелые формы тела Сбоку ткань соскользнула

обнажая белизну кожи Сейчас одеяние спадет – пронеслось со

страхом в голове ученика Да и сама Сара грозит упасть

держится – в шатком равновесии

Смотри – как она красива – слышен за спиной низкий голос её мужа

сапожника Семена

Ученик ученик не нашел ещё у взгляда оси трость наклонение

горизонта и его берцовую кость Что прекрасного пион тот же

самый смертный сон: О, к чему бежать за мыслью спотыкаясь о

предметы на границе дней и Леты – произнёс хромав Семен

Что пустынное едино кругло лысо паутинно то пустынное одно

лишь пустыннику дано

Затянувшееся молчание прервалось хлопаньем шелестом крыльев

влетевшего в открытое окно радужного Серафима

в полете быстром взмах крыл жест рук оперенных

скользят по белизне мраморной тверди неба

это стая множащихся рыб в глубине золотой синевы

кружат вокруг простоты нескольких благих строк,

скверный сон.

---------------------------------------------------------------

Андрей Вознесенский

Была у меня девочка –

Как белая тарелочка.

Очи – как очко

Не разбей ее.

Ю.П.Любимов

Вы мне читаете, притворщик,

свои стихи в порядке бреда.

Вы режиссер, Юрий Петрович.

Но я люблю Вас как поэта.

Когда актеры, грим оттерши,

Выходят, истину поведав,

Вы – Божьей милостью актеры.

Но я люблю вас как поэтов.

Тридцатилетнюю традицию

уже не назовете модой.

Не сберегли мы наши лица.

Для драки требуются морды.

Таганка – кодло молодое.

Сегодня с дерзкою рассадой

Вы в нашем сумасшедшем доме

решились показать де Сада.

В психушке уровня карманников

Садома нашего, позорища

де Сад – единственный нормальный.

И с ним птенцы гнезда Петровича.

Сегодня, оперив пол мира,

заправив бензобак петролем,

Вы придуряетесь под Лира.

Но Вы поэт, Юрий Петрович.

Сквозь нас столетие просвистело.

Еще не раз встряхнете Вы

нас лебединой песней – белой

двукрылой Вашей головы...

То чувство страшно растерять.

Но не дождутся, чтобы где-то

во мне зарезали Театр,

а в Вас угробили Поэта.

– Улет –

(Из стихов мисс Рейв)

Ищу связи в XXI веке. Через новое поколение. Последняя моя вещь написана в ритме рейва. Якобы искусственное ускорение сердцебиения до 300 ударов в мин. подвергает сомнению концепцию гуманизма мира, покоящегося на человеческом сердце. Менталитет простоты, угрожающей нашей Я разорванной реальности и разорванность сознания дает наивные строки моей юной героине.

на деревьях висит тай

очки сели на кебаб

лучше вовсе бросить шко

боже отпусти на не

ель наденет платье диз

фаны видят мой наф – на

и на крыше нафтали

боже отпусти на не

не мелодия для масс

чево публику пуга

Зыкина антни му-му

боже отпусти на не

тятя тятя наши се

цаца цаца на мертве

до свидания бельмон

инактриса пошла к

зонцы выбирают барби

Нику дали шизофре

рновскую вкушают СМИ

леннона проходят в шко

господи пусти на не

ад пусти меня на зап

да хотя бы в нику

enthusiasm это kich

телеОРТроди

рты разинули абор

оба сели в свои вольв

мент проверил их доку

оказались безрабо

ердие безрукой Милос

в лампочках презервати

много в человеке те

политически у жо

единенье кажный раз

сколько жен/ударов в мин

я кричу что гибнет росси

боже отпусти на не

лампа-жизнь разбилась поло

ты не оправдала меч

боже ОТПУСТИ на не

– Эфирные стансы –

(написанные во время пребывания в телеящике с К.Кедровым)

Ночь 21/22 июня 1993 года

Видео: А.Вознесенский читает «Эфирные стансы»

Мы сидим в прямом эфире.

Мы для вас, как на корриде.

Мы сейчас в любой квартире –

говорите, говорите.

Кто-то в нос, как гайморит,

что я заразен, говорит.

У кого что болит,

тот о том и говорит.

Вянем, уши растопыря,

в фосфорическом свету,

словно бабочки в эфире

или в баночке, в спирту.

Костя, не противься бреду.

Их беде пособолезнуй.

В брани критиков (по Фрейду) –

их истории болезни.

У кого что болит,

тот о том и говорит.

Вся Россия в эйфории.

Митингуют поварихи.

Говорящие вороны.

Гуси с шеей Нефертити.

Мы за всех приговоренные

отвечать здесь. Говорите.

Я виновен, что Отечество

у разбитого корыта.

Если этим вы утешитесь –

говорите, говорите.

Где-то в жизни аварийной

стриженная, как мальчиш,

милая периферия,

дышишь в трубку и молчишь?

Не за облаком, не в Фивах,

философствуя извне,

мы сидим в прямом эфире,

мы живем в прямом дерьме.

Мы живем не так, чтоб сытно.

Нет бензина. Есть "низ неб".

Костя, Костя, друг мой ситный,

кушаем никоваХлеб.

Я, наверно, первый в мире

из поэтов разных шкал,

кто стихи в прямом эфире

на подначку написал.

Иль под взглядами Эсфири,

раньше всех наших начал,

так Христос в прямом эфире

фарисеям отвечал.

Ночь сознанья. Как помирим

эту истину и ту?..

Станем мыслящим эфиром,

пролетая темноту.

---------------------------------------------------------------

Константин Кедров

– Южный Херувим –

Только ты знаешь как играет и светит гобой

Южный Херувим

Когда с ветвей свисает гиббон

С лица стирается грим

Но грим лицу не всегда к лицу

Не для всех играет гобой

Но грим всегда к лицу мертвецу

Мертвец не бывает самим собой

Он может быть всем

Что творит гобой

Вернее может не быть

Но ты можешь быть только самим собой

Только самим собой можешь ты быть

Помогай бытию отворяя дверь

Или солнце включая

Херувим летит сквозь земную Твердь

Тверди не замечая

Ангелам нет основания в Тверди

Это заметил Джузеппе Верди

Когда

Сквозь твердыню ада

Вошла и вышла Аида

На слонах на конях фараона

в ад въезжают

фараоны и рабы фараонов

Но ад всегда отдает назад

Ангелов и влюбленных

В нем нет стен потолка и пола

В нем нет возраста и нет пола

Он полон пламени без огня

Ад всегда без меня

– Шахматный рояль –

Отлегло уже от зубного

и навалилось глазное

шахматы знают белый ритм клавиш:

ход конем – ЛЯ

партия ферзя – ДО

белые начинают – СИ

черные заканчивают – РЕ

Можно сыграть шахматную партию на рояле:

«Концерт-турнир

черно-белых рыцарей ладьи и рояля!»

Вливается

вливается рояль

в ладью

и затихает ЛадьЯ

пролетая по скользким волнам

НЕгр

НЕистовствует в рояле

ОН

изгОНяет себя из ДОски

дабы ДОска была только

ЧЕРНОЙ

дабы клавиши были

БЕЛЫЕ

лебеди

имени Чайковского

и Вана Клиберна

ОН

склОНяется нАД ДОской

как Фишер(-Дискау)

над РЕбусом из 2-х букв

извлекает некий квадрат Малевича –

черный на белом

белый на черном –

и улетучивается

в шахматный ритм ДОски.

– Трапеция –

Я к трапеции прикоснулся

и она улетела

а потом

я соприкоснулся

с небесным трепетом

так душа летела

и тело пело

и вот трапециевидный Цефей

пронес нас

сквозь низ

и веер вер – вверх

Миг зависания неописуем.

Так игла парит

над хребтами звука

Так плывет корабль

по звуковым волнам

утопая в буре Бетховена

так Шенберг

преображен в зыбь и дрожь

О Господи

пошли мне эту иглу

ныне уплывающую

за горизонт звука земли

плывущего над горами

трапециевидный звук

распростерт над нами

им несомые

и мы невесомые

будем продолжены

иже еси

Дебюсси

Равель

на ухабах

Баха.

– Поцелуй –

В это время змея сползающая с откоса в мазуте

оставляет кожу на шпалах как шлейф Карениной

В это время в гостиную вваливается Распутин

и оттуда вываливаются фрейлины

Все охвачено единым вселенским засосом

млечный осьминог вошел в осьминога

Двое образующих цифру 8

друг из друга сосут другого

Так взасос

устремляется море к луне

Так взасос

пьет священник из чаши церковной

так младенец причмокивает во сне

жертвой будущей обескровлен

– Линия Мажино –

Модель девушки собрана из стекла

Девушка – окно

Девушка – стеклянная дверь

Девушка – утепление из стекловолокна

Девушка – оранжерея

вся из оранжерей

Встала из мрака младая

с сосками пурпурными Эос

Клеила марки на марки миледи

сургучами печатая эрос

Здравствуй, любимая

я приобщен к твоей щелке

тем, что защелкнута дверь

как луна на ущербе

Пар от античных терм

где из смальты не пол но дно

Всем пароходам дан трюм

а мне открыто трюмо

Створки раскрыты

отраженье обнажено

где пролегает нежная

линия МАЖИНО

---------------------------------------------------------------

Елена Кацюба

– Красивые –

Тен чениго иревекас депарга

Нет ничего красивее гепарда

Ягуар – гяур, гений угрозы

Красивые всегда грозны

Нио гвесад –

они всегда.

Тигр и зебра вроде играют в одну игру

Мавра-ревнивца над ланью

играет пантера, рыча

Лев играет царя молча

Он властью солнца свят

Красивые всегда играют

Аргия яргот –

играя горят

Нио гвесад

Перекатывая гортанью гравий,

вверх – пружина – прыжок –

леопард

Красивые всегда правы

Нио гвесад

Оге муш немшубес –

Его шум бесшумен.

Безумен

кто не отвел взгляд.

Красивые вроде хищные пляжи

или прожорливые ковры,

где внутри

огненные шары перебегают.

Не засыпай,

тебя растерзают.

Не убегай –

все равно растерзают.

Красивые всегда терзают

Он ен од мертис –

но не до смерти.

Но не до смерти –

он ен од мертис.

– Из тьмы во тьму –

Незачем мне запоминать их имена

когда мчатся пылая

черными зеркалами

отвергая отражения серым серебром

облизываясь мокрой вишней

превращаясь в ящериц в сетях бульваров

фарами читая тьму

ТЬМА –

ТОМА книги мрака

развернутая ТОРА дороги

где знаки – звездного СОРА шорох

речная СУРА Корана

весы СУДА – мосты

забытого САДА ограда

где заблудилась САМА ночь –

черная ДАМА

из карточного ДОМА

всего лишь страница ТОМА

из книги ТЬМА

где они забывают свои имена

когда сердце покидает стальную грудную клетку

запирая дверцу на ключ

В скорости есть COR – сердце.

– Алхимик –

Свинец непроницаем для радиации

но силы вошли в СВИНЕЦ

как бесы вошли в СВИНЕЙ

С ВИНОЙ ветхой

С ВИНОМ новым

С ВИДОМ неведомым

С АИДОМ античным

с криком

ДАЙ ДОМ

РАЙ ДАМ

Рай – всем нам дом

Он лозой пророс

Золото лоз – это свет

Нет земного золота в свете

но от золы лоз этих

все золото на земле

Две тропы ведут из рая

это плоть и путь

Первая: РАЙ-РОЙ-ПОЙ-ПОЛ-ЗОЛ

Вторая: РАЙ-ДАЙ-ДАО-ДНО-ОНО-ОКО

Так скажи раю “прощай”

и превращай

ЗОЛ ОКО

ЗОЛОТО

– Азбука –

Розы сами не растут

Их создает садовник – конструктор розы

Он Р заберет у грома

О отдаст рот

З закажут замок и загадка

А выдыхает май

РОЗА –

в ней

“Ра” солнца

“Ор” восторга

“За” согласия

“Аз” вязи азбуки

Аз – это А

А – каталог интонаций

А? А! А...

А – это всё

Я – это я

Идет алфавит от всего до меня

Алая и Белая розы – это А и Б любви

далее – Война Глаз, Дар Евы,

Желание, Забвение, Искренности Йод,

Кошка Ласки, Мед Неведения, Опиум Поцелуя,

Разорение Сада, Тьма Упрека, Фарфор Хрупкости,

Церемония Чайная, Шепот и Щека

Ы – знак умножения: розЫ – буквЫ

Значит переход на ты

не сделает тебя одиноким

в розарии азбуки

где Эхо Ютится

и в конце всегда Я.

– Cor-корабль –

Сердце – COR–КОРабль

CROss-крест внутри трюма

пробоины в переборках

проливы – приливы – фьорд аорты

COR–КОРабль – КОРоль – сердце

изнутри миром правит

плавит металлы в кратере страсти

плывет в магме

магнитом тянет железо из звезд –

КОРм КРОви

COR–КОРабль - КОРвет – сердце

мерцают пульсы

пульсируют снасти

паруса-протуберанцы

в КОРоне солнца

горят в эфире

Мы – твое море

КОР – КОРсар!

– Aurum –

У бетонных домов золотые окна

У подъемных мостов золотые цепи

Мед хранится в бензольных кольцах

они звенят –

день – день – день –

ночь.

В колодцах зрачков золотые точки

В колоннах авто золотые фары

Высокой октавой

высокооктановый

поет бензин.

Под платьем у женщины золотая кожа

Под кожей у мужчины бронзовый тигр

В клетке грудной легкие – птицы

Химия дыханья – кислород – углерод

В кошачьих зрачках селеновые луны

Сердце в подворотне громче шагов

Золото для сердца –

тяжелый металлллллллл.

---------------------------------------------------------------

Михаил Бузник

* * *

От реальности её взгляда

тянется младенец

к воску

неземному.

Так запечатлено неприкосновенное мгновение ее красоты.

* * *

Мученики за веру

молятся и в её

сердце.

Влекомо оно

лазурью слепящей.

Невозвратимо.

Об этом знают

осенние узлы печали—

изумленных листьев

молчащих ив.

На серебряном блюде

билась рыба...

Но никто не слышал

бегущее серебро –

ни музыка, ни роза,

ни хвоя...

Причина бытия заклинательна –

и тянется к ней

пространство, как

заживающая рана

* * *

Сколько же в мире

параллельных текстов

о её красоте...

Господи! Скрой её лицо

от врагов моих.

Она родилась

восемнадцатого декабря.

В тот день была

единственная возможность

свести счёты с плачем.

* * *

Кто первый увидел

позолоту там –

где остановилось

сердце Епископа

Василия.

Он – опознанный любовью,

встретился с искривленным

пространством неба и

на фресках храма

появилась его рука –

укрытая светом...

И его лик дополняет

евостребованную реальность.

* * *

И на краю

НЕИСКАЖЕННОГО

времени – коснулось

её имя – ветра.

И не потому ли,

ризы света – ангелы,

её ангелы –

рядом с неизреченностью

слова.

* * *

Как круги вокруг

угля раскаленного –

была явлена от неё

радость.

Почему же тогда

избыток жизни

во внутреннем времени –

не поспевает за смыслом

безначального?..

* * *

Душа её изгоняет сон

из каменных ступеней

забвения.

И на аллеях небесных

видит Елена свой лик –

как обратную тайну

созерцания...

* * *

Даже смертный покров

роз –преображен здесь.

И затаились они.

Соединил ли нас свет,

в котором умолкла плоть

Епископа Василия? –

и восстановлена ли власть

в облике его Слова –

ангельском?

Откуда оцепенение от силы

вновь открытого любовью

сердца?..

И кажется, что кладбище

Вашингтонское упало

на звёзды

неведомые.

* * *

Удивительные огни

в притаенном

будущем.

Но огни ли?..

Может быть это

мосты? –

СИЛА ВЗЛЕТЕВШАЯ –

ЕЁ ПРИСУТСТВИЯ.

И потому внутрь души

ворвалась ткань неба –

которая сплетена

с истиной –

не ставшей гонимой,

* * *

Кочевое пространство

страха - гонит

семена гиацинтов –

к последней точке

скитаний.

Но вдруг озарены

они – душой

Елены.

* * *

Самая быстрая

из планет –

Меркурий.

Именно он обозначил

молниеносный миф

о её красоте.

Сколько же теперь

работы у палачей!

* * *

Встречу с душой

подхватывает

минута небесная.

Но время исчезнет

там, где будет

плоть новая.

Но обновлена уже

память Епископа

Василия.

* * *

Слово – это шествие

любви неостановленное

Духом.

Люксембургский сад в

тот день источал

тревогу красотой

несокрытой.

И свет претворялся

и смерть становилась

познаваемой.

---------------------------------------------------------------

Алина Витухновская

* * *

ПРОМОЛЧУ КАК БЕЗЪЯЗЫКИЙ ЗВЕРЬ.

ЧТОБ УЗНАТЬ, ЧТО У МЕНЯ ВНУТРИ,

РАЗЛОЖИ МЕНЯ КАК ТРЯПОЧКУ В ТРАВЕ,

И СКАЖИ: "УМРИ,ЛИСА,УМРИ".

ПОКАТИЛИСЬ ПО ЛЕСУ ГЛАЗА,

ЧТОБЫ НА СЕБЯ НЕ ПОСМОТРЕТЬ.

ТЫ СКАЗАЛ: "УМРИ,ЛИСА, УМРИ,ЛИСА."

ЭТО ЗНАЧИТ НУЖНО УМЕРЕТЬ.

ПРОМОЛЧУ КАК РЫБА И МЕРТВЕЦ,

ЧТОБ ТЕБЕ СПОКОЙНО ГОВОРИТЬ,

РАЗЛОЖИВ МЕНЯ КАК ТРЯПОЧКУ В ТРАВЕ:

"МРИЛИСАУМРИЛИСАУМРИ".

РЖАВЫМ БУДУЩИМ ПО МНЕ ПРОШЛАСЬ КОСА.

ПОЛУМЕСЯЦ ВЫНУЛ ОСТРЫЙ НОЖ.

ВСЕ СКАЗАЛИ МНЕ: "УМРИ,ЛИСА.УМРИ,ЛИСА".

ВСЕ УБЬЮТ МЕНЯ И ТЫ УБЬЕШЬ.

Я УЖЕ НЕ СЛЫШУ ПОЛОСА.

ЕСЛИ ХОЧЕШЬ, ВСЕ ЖЕ ПОВТОРИ:

"МРИЛИСАУМРИЛИСАУМРИЛИСА

САУМРИЛИСАУМРИЛИСАУМРИ".

НЕ УЗНАЕШЬ СВОЕГО ЛИЦА,

ПОПАДАЯ ВНОВЬ ВСЕ В ТОТ ЖЕ РИТМ.

ТОЛЬКО НЕ УМРИЛИСАУМРИЛИСА,

А УМРИ И САМ УМРИ И САМ И САМ УМРИ.

ПОСМОТРИ В МОИ КРАСИВЫЕ ГЛАЗА,

Я ХОЧУ ТЕБЕ ИХ ПОДАРИТЬ.

ПОМОЛИСЬ: "УМРИЛИСАУМРИЛИСАУМРИЛИСА"

ИЛИ САМ УМРИ И САМ УМРИ И САМ УМРИ .

Я ЗАТЕМ ДАЮ СЕБЯ УБИТЬ,

ЧТОБ В ШУБИЙСТВО КУТАЯСЬ В МОРОЗ,

ТЫ БЫ СМОГ РУКОЙ ПОШЕВЕЛИТЬ,

КАК КОГДА-ТО ШЕВЕЛИЛСЯ ХВОСТ.

ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ ТЫ РЫЖИЙ ШЕРСТЯНОЙ,

СЛОВНО ЗВЕРЬ С ЧУДОВИЩЕМ ВНУТРИ.

ТЫ ОДНАЖДЫ ОТРАЗИШЬСЯ МНОЙ.

Я СКАЖУ ТЕБЕ "УМРИ, ЛИСА. УМРИ".

– Рыбий яр –

изнеженный женьшень.

загаженный инжир.

подспудный рыбный день.

детсадный рыбий жир.

любимец голых бань –

раб, выдутый сквозь пар,

язык, заткнувший кран,

попавший в Рыбий Яр.

орал жене урод:

"мир миру! трупу труп!

фашизм! война! развод!

Завод ! живот! салют!

антенны атлантид

подземный сактывкар

когда уходит стыд,

приходит Рыбий Яр.

коленки ободрав

занозу утащив

забравшись маме в рот

врача кусая в пах

забравшись маме в рот

болезнеясь во вне

форм. школьную поправ

отдохновляясь в пот

лелея белый лист

и букв давя угри

не жалко не свое

не можешь, не смотри

не опиум – не пей

заплесневелый сыр

/эстетам - камамбер/

малевичу - ружье

* * *

В этот город, смотри, мы уже приезжали.

В этот город, смотри, мы уже возвращались обратно.

Помнишь, эту же рыбу мы ели?

Хрупкокосточки рыбьи вот так же хрустели.

Помнишь, эту же рыбу мы ели когда-то?

Эту рыбу, смотри, мы уже узнавали.

Эту рыбу, смотри, мы когда-то уже узнавали.

И большими глазами вот так же она не смотрела.

И молчала та рыба как рыба, как каждая рыба умела,

Как умеют все рыбы, как каждая рыба молчала.

Ей "алло!" в телефон вы кричите смешно и напрасно.

И зеленая рыба тогда притворяется красной.

А на вкус вы подлог ощутите едва ли.

Было слово в конце, а в начале молчание рыб.

Да услышит его всяк, имеющий уши.

Океан онемевший, себя превращающий в сушу,

Назревает кровавой рекой, образуя нарыв.

Полюс севера лопнул. Все реки на север текут.

Север юга. Севрюга проносится мимо.

Все дороги ведут и выводят из Рима.

И голодные рыбы по мертвому морю плывут.

---------------------------------------------------------------

КОМИССИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ДЕЛАМ ЮНЕСКО

27 марта 2000 г.

ПРЕЗИДЕНТУ МОСКОВСКОЙ АССОЦИАЦИИ ПОЭТОВ К.А. КЕДРОВУ

Глубокоуважаемый Константин Александрович,

От имени Комиссии Российской Федерации по делам ЮНЕСКО выражаю Вам искреннюю благодарность за организацию и проведение 21 марта в Московском театре на Таганке торжественного вечера по случаю Международного дня поэзии.

Успех вечера, подготовленного в столь сжатые сроки, широкий резонанс, который получило это мероприятие, позволяет говорить о том, что основа традиции празднования в России Международного дня поэзии заложена.

Надеемся, что работа по расширению масштаба этой акции с помощью Московской Ассоциации поэтов будет продолжена, и в последующие годы день 21 марта станет таким же любимым всеми нами, как и 6 июня, «Пушкинский день», который мы по праву называем российским национальным праздником поэзии.

С искренним уважением

И.о.ответственного секретаря комиссии Б.Борисов

---------------------------------------------------------------

Фотографии Алексея Годунова

Обложка, дизайн и рисунки Михаила Маркеллова

Издание ДООС и Елены Пахомовой, 2000